В памяти моей…
- **Подробности**
- **Категория: Газета ТРИБУНА ХЛЕБОРОБА**
- **Опубликовано **20.06.2012 05:22****
- **Просмотров: 1344**
Я — с Алтая
В памяти моей…
Свои воспоминания к юбилею Алтайского края нам прислала Надежда Александровна Трапезова (Демченко) из Новосибирска. О себе сегодняшней она пишет: "Историк… учитель… и еще как птица могу подняться в крутое небо я иногда, и сердцу снятся, как в детстве снятся, другие страны и города…"
Наша семья жила на краю села, недалеко от леса. Сегодня там проходит дорога на Зыково. А тогда….
Окна дома смотрели и на восток, и на небольшую березовую рощицу. Метров через двести от дома – берег реки, за ней — кромка Бурлинского бора. У самого его края возникло первое поселение Велижанки. В пятидесятые годы прошлого века там еще стояли несколько домиков. В половодье речка бурлила водой.
Ранней весной, когда еще по низким местам лежал снег, мой отец аккуратно прокалывал кору березы, и через соломинку в банку сочился березовый сок. Каждое утро мы с отцом шли к березе, баночка с соком была полной, а сверху тонкая корочка льда. Мы рассматривали почки на березах, слушали скворцов, радовались солнцу, благодарили березы за сок — словом, вели самые разные разговоры. Отец много читал и многое рассказывал. Еще он рассказывал о родной Украине, Дальнем Востоке. Вероятно, поэтому интерес к познанию мира у меня возник рано. Из библиотеки я приносила отцу разные книги. Запомнились мне две из них: “Кобзарь” Шевченко и книга о жизни фараона Рамсеса 12.
В памяти моей… Отец мой, Демченко Александр Саввович, был родом с Черниговщины. В голодные двадцатые годы, оставшись без родителей, товарным поездом добрался до Москвы. Устроиться в жизни помогли чужие люди, железнодорожники. Учился, работал на железной дороге, служил в армии на Дальнем Востоке, стал машинистом. Во время Великой Отечественной войны отец водил грузовые составы. В мае 1945 года очередной раз привел состав под погрузку на военный завод в Кемерово. И прогремел взрыв. Тяжелая контузия, лечение. Больше он уже не мог водить составы. Железная дорога определила его сопровождать спецпочту из Новосибирска во Владивосток. Очередная комиссия и резюме: инвалидность и совет жить в деревне. В городе Новосибирске отец познакомился с моей будущей матерью, женился, и переехала молодая семья в село. Отец умел работать руками. Определившись в районную артель по пошиву обуви, шил сапоги, тапочки, туфли, подшивал прохудившиеся валенки. Все село шло к нему. Высокий, стройный с доброй улыбкой во взгляде, он никому не отказывал в помощи.
Недалеко от нас жил в крепком, из толстых бревен, доме чудной дед с большой бородой: мог взглядом и словом остановить тройку лошадей. Это — дед Бердник. Он полный георгиевский кавалер и хороший рассказчик. Часто бывал у нас и Трофим Петрович Валуйских, потерявший ногу на фронте. По соседству жили Рожко Алексей и Мария с детьми Валентиной и Галиной.
А еще у нас был умный кот, он всегда был рядом с нами, детьми. Однажды женщина с нашей улицы шла на речку, и с ней бежал пес. Мы играли, сидя на траве: я, младшая моя сестра Вера и брат Женя. Пес, сердито лая, набросился на нас. Кот медленно приблизился к собаке и прыгнул ей на спину, вцепившись когтями. Так он нас защищал.
Отец скучал по своей родной Украине. Он хорошо говорил по‑русски. Когда же в 50‑е годы в наше село приехали целинники, среди них была фельдшер с Украины Собачкина Анна. Я помню, как он с упоением говорил на родном украинском языке. Анна Захаровна часто бывала у нас – у отца сдавало сердце. Первого мая 1965 года во второй половине дня была сильная гроза. Вечером отца не стало.
Спустя годы я стою на месте рощицы, на месте, где когда‑то стоял наш дом. Сегодня здесь дорога, и бегут столбы линии электропередачи.
В памяти моей… Теплое весеннее солнце оживляло траву, и пригорки покрывались желтым цветеньем. Это были небольшие кустики, похожие на лук с пятиконечным желтым цветочком. Кустики были высотой до пяти-семи сантиметров. Стебельки были нежными и сладковатыми на вкус, и ребятишки, как цыплята, рассыпавшись по пригоркам, с удовольствием их ели. Иногда кустик выдергивался с клубнем, он был еще более вкусен.
Невысокие кустарники, подступающие к нашим березам, с наступлением лета покрывались белыми мелкими цветочками. На них жужжали пчелы. На пригорках мягким зеленым блюдцем начинали расти медвежьи ушки. Это позже вытягивался ввысь стебель до метра высотой, и начинали раскрываться желтые цветки на утолщенной его верхушке. Все покрывалось травой, среди которой голубели незабудки, стебельки горошка с розовыми цветочками, нежно-сиреневые колокольчики, белые душистые кисти соцветий с резными листочками. Несколько позже поднимались белые и розоватые зонтики тысячелистника, выбивалась ковыльная трава, стебли кровохлебки с вишневыми головками и маленькие кустики душистой богородской травы, шапочки клевера, желтого и белого донника, высоко вздымались зонтики дягиля. С наступлением жарких летних дней поля золотились цветами люцерны, удивляли лиловыми цветами татарника в обрамлении колючек. Такое благоуханье было не только рядом с нашим домом, оно тянулось до запруды с названием Водяное.
Красота расстилалась и до темнеющей вдали полоски леса. Между лентами бора – поле. Это россыпь. Мы с соседскими ребятами ходили и туда, до самой кромки россыпи. Там росли голубые ирисы, раскрывались голубоватые и кремовые подснежники, кукушкины слезки. Это место, где раньше люди добывали белую глину для побелки. Там же залегала глина, из которой можно было изготавливать посуду. Отсюда было рукой подать до первого кордона и реки Бурла, но на нашем пути лежало озеро. Наигравшись и собрав листочки кислицы и дикого лука — слизуна, подснежников и кукушкиных слезок, мы, счастливые, возвращались домой.
Увы, время состарило нас и до неузнаваемости изменило родные места. Нет пышного разнотравья, нет первых луковых сладковатых цветов.
Остался лес. Лес для села – многое значил. Лес – это ягоды и грибы, топливо и сказка. Как только начинала поспевать земляника, ребятишки стайками шли за ней. Лес был для нас, детей, великаном, мы робко вступали в его владения, отмахивались от назойливых комаров и собирали в траве яркие ягоды душистой вкусной земляники. Ягоды росли по кромке леса и первой просеки. После дождей ходили в лес за грибами: грузди, рыжики, сыроежки. Жареные грибы с картошкой, что может быть вкуснее! Зимой лес совсем другой. Он сказка: сосны причудливо укрыты охапками снега. В лесу была проложена лыжня. Здесь школьники оттачивали свое мастерство хождения на лыжах, готовились к соревнованиям. Когда скользишь по лыжне среди снежного великолепия да еще в солнечный день, ощущаешь себя счастливым. В хмурый же день лес неприветлив, даже угрожающе угрюм.
На опушке леса ежегодно 19 мая наша пионерская дружина имени Александра Матросова собиралась на торжественную линейку. Здесь мы пели песню “Взвейтесь кострами, синие ночи…”. Память сохранила и песню, и ощущения. Мы пели ее, стоя у костра на опушке леса, сливаясь в единое целое с лесом, костром, всем миром. Языки пламени огромного костра освещали наши лица, а его искры улетали в темнеющее вечернее небо. Мы вдохновенно пели, мы мечтали о счастье, о своем будущем.
"ТХ" №48 от 19 июня2012 г.