"Учитель – слово особенное"
- **Подробности**
- **Категория: Газета ТРИБУНА ХЛЕБОРОБА**
- **Опубликовано **14.11.2013 02:35****
- **Автор: Трибуна Хлебороба**
- **Просмотров: 1221**
Незнакомые знаменитости
"Учитель – слово особенное"
В одном из прошлых номеров газеты мы обещали рассказать подробнее о тех учителях, богатые материалы о которых хранятся в архивном отделе Панкрушихинского района. Человек растет, совершенствуется, взрослеет, а потом становится человеком преклонных лет, и на протяжении всей жизни он помнит веселый, беззаботный, но в то же время ответственный период своей жизни, который называется коротким словом – школа. Ведь именно она дала ему хороших друзей, а еще – лучших в мире учителей, которые остались навсегда любимыми. Имя Анатолия Михайловича Бернадского очень хорошо знакомо в основном старшему и среднему поколению нашего района. Его до сих пор вспоминают ученики, закончившие Панкрушихинскую школу. Сегодня мы предлагаем им окунуться в прошлое, младшему же поколению, прочитав его личные воспоминания, узнать об этом замечательном педагоге.
Я, Бернадский Анатолий Михайлович, родился 18 декабря 1918 г. в с. Велижанка Панкрушихинского района в семье крестьянина-бедняка. Отец был участником Первой мировой войны 1914-1918 годов. Награжден орденом Георгия и стал Георгиевским кавалером. Принимал активное участие в борьбе за утверждение Советской власти. Моя мать, домашняя хозяйка, в детстве – батрачка, активная общественница. Детство мое было трудным. Жили в землянке.
Я рано научился читать, а научила меня мама, которая сама-то ходила только одну зиму в школу. Я знал много стихов, особенно песенного характера.
Летом в 1927 году родители переехали в село Романово на кордон: отец поступил на работу в лесхоз, а осенью этого же года я пошел в школу, которая была в поселке Московский, и сразу во второй класс. Программу первого я уже знал. До поселка от дома было километра три, и я ходил в школу пешком. Потом я стал учиться в Велижанской школе.
После окончания четвертого класса в пятый сразу не был принят, как мне объяснили, – по молодости, и мне пришлось самостоятельно работать над собой. Летом 1931 года родители переехали на питомник, расположенный у Высокой Гривы. Отец выращивал новые сорта деревьев, готовил материал для посадки, и я ему помогал в силу своих возможностей. В феврале 1932 года, т.е. спустя полтора года после окончания четвертого класса, мне разрешили поступить учиться в пятый класс с условием, что я сдам все зачеты за пройденное.
В 1934 году я окончил Панкрушихинскую семилетку и по решению районо и РК ВЛКСМ в числе еще нескольких учащихся был направлен на учебу в Каменский педагогический техникум. Наряду с учебой мы проводили большую общественную работу: вечерами занимались со взрослыми, ликвидируя их неграмотность, дежурили по улицам города, охраняли склады, вели борьбу с беспризорностью, оказывали помощь хозяйствам по уборке урожая, участвовали в художественной самодеятельности. За хорошую оборонную работу техникум был награжден Западно-Сибирским краевым ДОСААФ планером, и мы по вечерам изучали летное дело, а в выходные учились летать на планере.
Помню, как однажды в зимнее время нас пятерых человек отправили в одно хозяйство района проводить культурное мероприятие. Часов в пять утра, встав на лыжи, захватив все необходимое, мы отправились в путь. Прочитали лекцию, дали концерт, выпустили стенную газету, побывали на ферме и уже под вечер отправились в обратный путь. На следующий день нас всех стали опрашивать по всем предметам, но все получили хорошие оценки, хотя времени на подготовку у нас не было, но мы систематически всегда готовили уроки. В техникуме в то время получивший отметку два лишался стипендии, а если не исправит, то отчислялся из техникума. Время было трудное, особенно первый год учебы: плохое питание, плохая одежда и обувь.
Возглавлял наш техникум второй и третий годы Алексей Павлович Щекатинский, доцент, близко знавший Надежду Константиновну Крупскую. Он часто рассказывал нам о встречах с ней, передавал приветы нам от нее, когда ездил в Москву.
В летние каникулы 1936 года мне пришлось работать с профессором, прибывшим из Москвы в лесхоз по изучению почвенного состава бора. Я в качестве рабочего копал ямы от Панкрушихи в сторону Луковки. Я выкопал яму и говорю ему: “Схвачено”. “Что схвачено?” – спрашивает он меня. “Да готова яма”. И вот за обедом он мне и сказал, что я, будущий учитель, культурный, образованный человек, а употребляю какие-то блатные слова. Я покраснел, извинился, но никогда больше не употреблял не только данного слова, но и подобные.
Июнь 1937 года. Окончен техникум, и по направлению Западно-Сибирского крайоно (центр был в Новосибирске) я был направлен на работу в Шегарский район ныне Томской области. Оформился на заочное обучение в Томский университет. Работал я с учениками, по возрасту которые были в основном мои ровесники, старше меня, и несколько учащихся соответствовали по возрасту данному классу.
На следующий год меня назначили в Десятовскую НСШ в качестве учителя русского и истории и завуча школы. В январе 1938-го моего отца взяли по линии НКВД. В то время в районной печати часто появлялись заявления жен, мужья которых были арестованы, об отречении от своих мужей. Но моя мама сказала, что ее муж оклеветан, что он не может быть врагом народа, так как он за народ боролся в революцию, сам выходец из бедной семьи. После ареста отца мать и сестру выселили из квартиры, принадлежащей лесхозу. Летом 1938 года я забрал их с собой.
Коллектив, в котором я работал, был молодым, работоспособным. Часто готовили и ставили для населения пьесы, в том числе и мои, давали концерты, проводили большую внеклассную работу с учащимися, выпускали стенную газету очень больших размеров, заняв на районных выставках первое место. Выпускали рукописный журнал с произведениями учащихся.
Однажды мне поручил райком прочитать доклад об Октябрьской революции в двух поселках. Выполнив задание, я решил возвращаться домой пешком. По дороге было километров более десяти, а если идти напрямую через кедровник, то где-то километра четыре. Не доходя с километр до дома, я провалился в глубокую яму с водой по самую шею. С большим трудом я выбрался, весь обледенел. Это привело к тому, что у меня стали отниматься ноги. Летом 1941 года я был в Томске у профессоров. Хорошего они мне ничего не обещали, сказали, что может дело осложниться и привести к полной неподвижности. Рекомендовали курортное лечение и перемену климата, так как климат здесь был сырой и мне противопоказан.
Летом 1942 года я переехал в Панкрушиху и с августа 1942 по июнь 1984 года работал в Панкрушихинской средней школе учителем русского языка и истории, а с августа 1955 по 1976 год еще и завучем. Неоднократные предложения, чтобы я был директором на периферии или в Панкрушихинской школе, я отвергал. В 1951 году окончил Барнаульский учительский институт, а в 1955 году – Барнаульский педагогический институт. В 1958 году был принят кандидатом в члены КПСС, а с января 1959 года принят в члены КПСС. Десять лет был комсомольским пропагандистом, а потом пропагандистом сети партийной учебы.
В декабре 1978 года я вышел на пенсию, но продолжал работать до августа 1980 года в данной школе, еще четыре года работал в заочной школе. Таким образом, я проработал в школе 47 лет.
Много коллектив учителей и учащихся сделал в развитии художественной самодеятельности. Часто давались концерты. В этом много делали музыкант из Ленинграда Квинер Сергей Христианович, учитель музыки Юрий Мартынович. Ставились на сцене пьесы классиков.
В учебно-воспитательный процесс школы большой урон внесла процентомания, когда в процентной погоне стали переводить из класса в класс отстающих. Это привело к тому, что учащиеся перестали готовить уроки, стала падать дисциплина.
Литературным творчеством я начинал заниматься еще с детства, но не придавал этому никакого значения. Позднее я писал для себя, не думал печататься. Однажды произошел такой эпизод, после которого я перестал вообще что-либо писать. Где-то в начале пятидесятых Дом народного творчества объявил конкурс на лучшую песню об Алтае. Я принял участие в этом конкурсе. Была мною написана “Песня об Алтае”, и я ее послал в край. Как-то забегает ко мне директор школы Петр Алексеевич Курганов (сам литературовед) и говорит: “Что ты молчал, что написал песню? Я слушал сегодня радио, где говорили о тебе!”. Читали мою песню, хвалили. Я в то время учился в пединституте. Будучи на сессии, зашел в Дом народного творчества. Объяснил ситуацию. Секретарь стала смотреть регистрационную книгу, но я там не был записан. Я тогда попросил познакомиться с решением жюри и с теми произведениями, которые были отмечены жюри. В одном из стихов я увидел не только смысл, но и отдельные строки из моего стиха. Я все понял и сказал себе, что пока не выйду на пенсию, ничего больше писать не буду. Так, в течение 30 лет я ничего не написал, а целиком и полностью отдался работе.
Свои стихи, рассказы, очерки я печатал в районной газете. В них я рассказывал о людях села, школы. В 1953 году я женился на Валентине Николаевне Шабаловой. Она работала зав. отделом по пионерской работе в РК ВЛКСМ, а в 1954 году – учителем начальных классов.
Мы с супругой воспитали двоих дочерей. Галина окончила Панкрушихинскую школу с золотой медалью, потом училась в МГУ на филологическом факультете, работала преподавателем в Харьковском Государственном сельскохозяйственном институте им. Докучаева. Другая дочь – Елена – после школы окончила Барнаульский учетно-кредитный техникум.
За успехи в учебно-воспитательной работе, за добросовестный труд, за успехи в пропагандистской работе, за участие в художественной самодеятельности имею правительственные награды и грамоты:
медали “За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов”, “За трудовое отличие”, “За освоение целинных земель”, “За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина”, “30 лет Победы в ВОВ”, “Ветеран труда”, “40 лет Победы в ВОВ”, памятный значок ЦК ВЛСМ “60 лет с именем Владимира Ильича Ленина”, Почетную грамоту Министерства просвещения РСФСР и республиканского комитета профсоюза работников просвещения, высшей школы и научных учреждений РСФСР, а также свыше 50 похвальных грамот крайкома партии и крайисполкома, райкома партии и райисполкома, общества по распространению политических и научных знаний Алтайского края, от районо и райкома Союза учителей, от администрации школы. Дважды было присвоено звание Почетного гражданина с. Панкрушиха.
Несколько раз избирался членом Пленума РК ВЛКСМ. Трижды избирался депутатом сельского Совета. Работал председателем райкома Союза работников просвещения. Несколько раз был представлен на районной Доске почета.
Честно и добросовестно всю свою жизнь трудился, обучая и воспитывая подрастающее поколение в духе преданности партии и Родине, принимал активное участие в общественной жизни.
Декабрь, 1987 год.
Песня о Панкрушихе
Есть в Сибири село небольшое,
Панкрушихой зовется оно,
Над ним небо всегда голубое,
Поселились в нем люди давно.
Неприметная речка Паншиха
Породнилась навеки с Бурлой.
Под шатром голубым Панкрушиха
Восхищает своей красотой.
Серебрятся черемухи ветки,
Запах пряный над речкой стоит.
Находясь будто в дымчатой сетке,
Бор-красавец могучий шумит.
Словно море волнуются нивы:
Постарались хлебов мастера.
Наполняют чудесные “Нивы”
Золотистым зерном бункера.
Слышен говор чарующей стройки,
Звонкий смех восхищенных детей.
Да полет виден сказочной тройки,
Что приводит к восторгу людей.
С каждым годом село хорошеет,
А в селе много знатных имен.
Идешь улицей, как по аллее,
В ярком зареве весь небосклон.
Январь 1981г.
Песня об Алтае
Врагов в Октябре сокрушая,
Мы славных добились побед.
И вспыхнул по селам Алтая
Немеркнущий ленинский свет.
Побед на стройках новых
мы добьемся,
В цветущий сад Алтай
наш превратим.
Мы партии и Родине клянемся,
Что свой Алтай,
Любимый край,
Перед страной не посрамим.
Как жизнь изменилась народов
На вольной алтайской земле!
В степи вырастают заводы,
И клубы, и школы в селе.
Алтаем мы можем гордиться:
Есть золото, ртуть и руда,
В полях золотится пшеница,
На пастбищах ходят стада.
Немало рождает Героев
Наш славный, родной наш Алтай.
В делах мы не знаем покоя.
Как звезды, Алтай наш, сияй.
1949 год.
"ТХ" 26 октября 2013 г.